воскресенье, 22 сентября 2013
Фэндом: Волчонок
Описание:
People show me love but I can't take it
Персонажи: Элиссон Арджент / dark!Стайлз Стилински
Рейтинг: R
Жанры: Философия, Повседневность, Songfic
Предупреждения: OOC
Примечания автора:
Алл, я не умею писать, чтобы тебе понравилось. И это совсем не как в заявке, но просто Стайлиссон. Быть может, да, заумно.
Размер: Мини, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен teenwolf
Когда сплошная тень тебя греет.
Серое небо слабо мешается с пестрыми листьями и такими же серыми домами и, кажется, людьми. Тонкие дымки, словно плоды воображения, отделяют от блеклого мира, который, кажется, снова замер. Когда в локтях и коленях неприятный зуд от недо-движений, а картинки словно расплываются в глазах. Когда, словно в пульсирующем вальсе ты кружишься в пустом, абсолютном пустом пространстве под легкую мелодию фортепиано. Так проходил каждый осенний день, когда даже не срывался ни один лист с календаря, а слова были где за месяца после или до, и да, так проходил каждый день осени Элиссон, и только, кстати, этот год, и только не сегодня.
Девушка неустойчиво стояла, слегка переминаясь от прохладного ветра, который трезвонил спину и портил недлинные локоны уже не темного оттенка. Охотница. Но значительно никакая.
В голове Элиссон был лишь максимальный минимум мыслей на данный момент. Арбалеты, боеприпасы и прочие повседневные проблемы сейчас крайне мало волновали молодую охотницу. Искренняя жажда смерти врага. Хотя, скорее истинное - все равно. Конечно же, как и всем нормальным людям, соблюдающим нормы и ритмы жизни, которые некстати в последнее время накручивают темный круг в пространстве/разуме Элиссон. Проще говоря, сейчас хотелось лишь действовать по исследованным методам и заранее предугадать всевозможные следствия. Как известно уже не первое тысячелетие, - приманка для врага не может состоять из конструкции. Однако, конструкция метода заполучения цели с помощью обмана, который строиться на доверии и наивности врага - разнообразен в своей применении. Самый проверенный и приносящий успехов являлся метод, когда ты заставляешь врага поверить в его успех, расслабиться, и ты наносишь главный удар. Пожалуй, это было испокон рождения предначертано знать и понимать молодой охотнице, которой даже не приходилось задумываться над едкими "преступниками" в своей сфере, не давая повода ей забыть о некой сфере ее, так называемой, "охоты".
Не считая привычных побед и успехов над поражением своего врага, большее удовольствие Элиссон могла доставить лишь мелодия Шопена, которая беззвучно играла в ее голове набором нот. Еще большее - ощущение эйфории, большее - лишь понимание и легкий смех под ту же мелодию, что все-таки она давно сошла с ума. Однако с вел ее с ума совсем не Фредерик с прекрасным циклом "Фантазия. Эксперимент." И когда наставала та самая эйфория, которая нет, совсем нет, совсем не желание; наступало ощущение покалывания в животе и легкого теплого ветра, который погодно-не теплый. Когда наступало ощущение пространства, в котором лишь громко перебирают клавиши инструмента, словно кружится голова, которая кружится совсем не "словно". И иногда удары совсем не спасают от сумасшествия.
Томный закат поднял опавшую листву, заставляя девушки время от времени встряхивать свое пальто, откидывая волосы назад. И снова дома закрывали яркий источник ало-рьяного цвета. И снова от приятной эйфории оставался лишь темный и грязный след где-то в разуме, а в голове - лишь слабая боль. Легкая и несомненно быстрая мелодия набирала минорные ноты, переходя в те, которые совсем не заставляют прикрывать глаза. И, кажется, осознание сумасшествия сейчас приносило лишь странный взгляд Арджент и ненависть к одержателю некой победы, о которой он никогда не узнает.
Элиссон шагала в сотый раз по аллеям, заметенным тенями и яркими бликами листьев, которые такие же холодные, как весь этот чертов день. Чертова встреча, которую снова придумала охотница. Чертой разум, который больше не позволяет напрячься. Чертов Стилински Стайлз.
Чайковский; Цикл "Времена года". Осень.
Фредерик Шопен – Осенний вальс.
______________________________________________________________________________________________________________
Снова горький и едва-теплый кофе, который, наверно, со сливками. Стайлз, который уже второй день не встает с рабочего стола в полумрачной комнате, которая все так же заставлена глобусами и мини-моделями комет/метеоритов/звезд, которые уже столь пыльные, а космические фото обоями с серыми вставками, что сильно нагнетало парня и почти приводило комнату в полный мрак, и придавала свойства заброшенности. Различные книги, старые свитки, ноутбук и куча исписанных толстых тетрадей, которым видимо уже не первый год. Тихая мелодия Red Hot Chili Peppers на радио со скрежетом играла в комнате, что не придавало ей ни малейшего признака "жизни". Стайлз совсем не признавал усталости и боли в глазах/спине, ведь самое ужасное желание - уметь победитьлюбымвсеми путями присутствовало еще с самых малых лет, однако с каждым годом он выдавал это внешне менее заметно, стараясь "успокоить" себя очередной сигаретой или сто граммами виски со льдом, которое он скорее прикладывал к вискам, чем пил. Наследственно, скажите вы. Однако это жизнь.
Потертые обложки казались еще холоднее и и шереховатее, чем обычно. Ровные буквы латинского/английского начинали медленно мешаться, а парень, скорее, думал о протяжном "lonely", чем о различных статьях про жизнь охотников, их жертв и способы мести, убийства и ,если повезло, даже находил пару статей, которые касались логики мышления охотников, их кровной линии и наследственному делу. Несмотря на последневременную
усталость и некоторое "все равно", которое было слишком явное, Стилински покорно выполнял свой долг - долг советника стаи, которая все еще весома и значительно влияет на жизнь. Однако жизнь - слишком смешное сравнение с тем, что имеет парень. Настолько смешное, что никакие слова о путешествиях и мифических существах на стенах комнаты не богут быть смешнее. И даже намного смешнее песен "про якобы жизнь" по радио, и даже в сотни раз смешнее тех счастливых фильмов и фантазией, называемой "The end", которая пишется чут-ли не в каждом фильмы перед титрами. Конец . Самое что ни на есть глупое, ведь конца никогда не бывает. Однако ни капли не глупее Стайлза Стилински, который даже не представляет, насколько он влияет на общество, а не наоборот.
Однако самое что ни на есть глупое - лишь слова в его голове о сумасшествии. Свели ли его с ума эти пятнадцать книжек на столе, и еще сотни в уме? Свела ли его с ума неординарная, необычная, но уже сильно привычная жизнь. Жизнь, которую строит не он, а его окружение. Однако в окружение он принимал не столь близких, который принимают тебя лишь таким, какой ты есть - когда ты снова бьешь о головы "коллег"/"друзей" стеклянные стаканы, когда ты выпускаешь в них пару лишних пуль, они всегда тебя понимают. Окружение то, которое тебя меняет строиться на наизлейших врагах, которые и сводят тебя с ума.
Стайлз немного отодвинул себя руками от стола, сидя на передвижном стуле. Он медленно убрал руки, потерев глазницы. Когда тебя заставляют меняться настолько, насколько ты сможешь сойти с ума. "Однако это не повод не пить виски, Стилински".
The Pretty Reckles – Islands.
______________________________________________________________________________________________________________
Холодный ливень наполнил город едва-проходимой стеной, темнотой. Свет фонарей почти не было заметной, а выдыхать становилась практически больнее, когда кислорода становится так мало.
- Знаешь, я ведь совсем не собираюсь вставлять нож в твою грудную клетку. Не потому, что через пару лет на тебе останется лишь белый шрам. Мне просто хочется начать жить так, как случиться мне. Я, наверно, слишком устала подбирать слова.
И снова поцелуй, от которого становиться немного больнее, чем выдыхать. Холодные сильные пальцы сжимают тонкие ребра девушки, а от Стилински. который буквально вдавил ее в бетонную стену становилась немного теплее. Наверное, те самые ощущения дроби и томных стуков, а дальше - неизвестность. Пальцы проходят мимо ладоней, куда на горячую шею, а вдали кажется темное пламя. Кажется, что день разделен на прошлое и настоящее, пустые моменты, а дальше - неизвестное. Энергия всплывает по животу до груди, куда по переднему мнимому позвоночнику, который растягивается словно на сантиметры вверх. С каждым прикусом губ темноволосой с тем самым аконитовым привкусом, Стайлз ее воспринимает и, кажется, он начинает жить ей. Они снова сводят друг друга с ума, а в лицо все так же летят мокрые листовки; блекло мигает фонарь.
Когда ты применяешь свое оружие, всегда будь готов к непредвиденным последствиям, которые избежать не придется любым способом.
______________________________________________________________________________________________________________
Жизнь имеет высокие подвохи, низкие колориты и приторные моменты, которые совсем часто повторяются, несмотря на закономерности. Мы не всегда замечаем то, что оружие - лишь способ найти преграду для ряда событий, которые должны идти своим чередом, не сбиваясь и не преграждая судьбу. Мы стараемся влюбляться осторожно, не идти навстречу опасности, не подвергать жизнь риску. Мы стараемся любить аккуратно, не влюбляться и потом снова страдать. Мы страдаем потому, что знаем, что так должно быть. Мы жалуемся на то, что жизнь слишком скучна. Жалуемся, что нам скучно. а ведь на самом деле мы просто боимся совершать запреты, которые придумали те, кто ими одержим. Что слишком далеки, сводим друг друга с ума, а сами лишь подбираем нужные слова вместе нужно-стоящих . Мы делаем жизнь колоритной, а не жизнь нас.
Описание:
People show me love but I can't take it
Персонажи: Элиссон Арджент / dark!Стайлз Стилински
Рейтинг: R
Жанры: Философия, Повседневность, Songfic
Предупреждения: OOC
Примечания автора:
Алл, я не умею писать, чтобы тебе понравилось. И это совсем не как в заявке, но просто Стайлиссон. Быть может, да, заумно.
Размер: Мини, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен teenwolf
Когда сплошная тень тебя греет.
Серое небо слабо мешается с пестрыми листьями и такими же серыми домами и, кажется, людьми. Тонкие дымки, словно плоды воображения, отделяют от блеклого мира, который, кажется, снова замер. Когда в локтях и коленях неприятный зуд от недо-движений, а картинки словно расплываются в глазах. Когда, словно в пульсирующем вальсе ты кружишься в пустом, абсолютном пустом пространстве под легкую мелодию фортепиано. Так проходил каждый осенний день, когда даже не срывался ни один лист с календаря, а слова были где за месяца после или до, и да, так проходил каждый день осени Элиссон, и только, кстати, этот год, и только не сегодня.
Девушка неустойчиво стояла, слегка переминаясь от прохладного ветра, который трезвонил спину и портил недлинные локоны уже не темного оттенка. Охотница. Но значительно никакая.
В голове Элиссон был лишь максимальный минимум мыслей на данный момент. Арбалеты, боеприпасы и прочие повседневные проблемы сейчас крайне мало волновали молодую охотницу. Искренняя жажда смерти врага. Хотя, скорее истинное - все равно. Конечно же, как и всем нормальным людям, соблюдающим нормы и ритмы жизни, которые некстати в последнее время накручивают темный круг в пространстве/разуме Элиссон. Проще говоря, сейчас хотелось лишь действовать по исследованным методам и заранее предугадать всевозможные следствия. Как известно уже не первое тысячелетие, - приманка для врага не может состоять из конструкции. Однако, конструкция метода заполучения цели с помощью обмана, который строиться на доверии и наивности врага - разнообразен в своей применении. Самый проверенный и приносящий успехов являлся метод, когда ты заставляешь врага поверить в его успех, расслабиться, и ты наносишь главный удар. Пожалуй, это было испокон рождения предначертано знать и понимать молодой охотнице, которой даже не приходилось задумываться над едкими "преступниками" в своей сфере, не давая повода ей забыть о некой сфере ее, так называемой, "охоты".
Не считая привычных побед и успехов над поражением своего врага, большее удовольствие Элиссон могла доставить лишь мелодия Шопена, которая беззвучно играла в ее голове набором нот. Еще большее - ощущение эйфории, большее - лишь понимание и легкий смех под ту же мелодию, что все-таки она давно сошла с ума. Однако с вел ее с ума совсем не Фредерик с прекрасным циклом "Фантазия. Эксперимент." И когда наставала та самая эйфория, которая нет, совсем нет, совсем не желание; наступало ощущение покалывания в животе и легкого теплого ветра, который погодно-не теплый. Когда наступало ощущение пространства, в котором лишь громко перебирают клавиши инструмента, словно кружится голова, которая кружится совсем не "словно". И иногда удары совсем не спасают от сумасшествия.
Томный закат поднял опавшую листву, заставляя девушки время от времени встряхивать свое пальто, откидывая волосы назад. И снова дома закрывали яркий источник ало-рьяного цвета. И снова от приятной эйфории оставался лишь темный и грязный след где-то в разуме, а в голове - лишь слабая боль. Легкая и несомненно быстрая мелодия набирала минорные ноты, переходя в те, которые совсем не заставляют прикрывать глаза. И, кажется, осознание сумасшествия сейчас приносило лишь странный взгляд Арджент и ненависть к одержателю некой победы, о которой он никогда не узнает.
Элиссон шагала в сотый раз по аллеям, заметенным тенями и яркими бликами листьев, которые такие же холодные, как весь этот чертов день. Чертова встреча, которую снова придумала охотница. Чертой разум, который больше не позволяет напрячься. Чертов Стилински Стайлз.
Чайковский; Цикл "Времена года". Осень.
Фредерик Шопен – Осенний вальс.
______________________________________________________________________________________________________________
Снова горький и едва-теплый кофе, который, наверно, со сливками. Стайлз, который уже второй день не встает с рабочего стола в полумрачной комнате, которая все так же заставлена глобусами и мини-моделями комет/метеоритов/звезд, которые уже столь пыльные, а космические фото обоями с серыми вставками, что сильно нагнетало парня и почти приводило комнату в полный мрак, и придавала свойства заброшенности. Различные книги, старые свитки, ноутбук и куча исписанных толстых тетрадей, которым видимо уже не первый год. Тихая мелодия Red Hot Chili Peppers на радио со скрежетом играла в комнате, что не придавало ей ни малейшего признака "жизни". Стайлз совсем не признавал усталости и боли в глазах/спине, ведь самое ужасное желание - уметь победить
Потертые обложки казались еще холоднее и и шереховатее, чем обычно. Ровные буквы латинского/английского начинали медленно мешаться, а парень, скорее, думал о протяжном "lonely", чем о различных статьях про жизнь охотников, их жертв и способы мести, убийства и ,если повезло, даже находил пару статей, которые касались логики мышления охотников, их кровной линии и наследственному делу. Несмотря на последневременную
усталость и некоторое "все равно", которое было слишком явное, Стилински покорно выполнял свой долг - долг советника стаи, которая все еще весома и значительно влияет на жизнь. Однако жизнь - слишком смешное сравнение с тем, что имеет парень. Настолько смешное, что никакие слова о путешествиях и мифических существах на стенах комнаты не богут быть смешнее. И даже намного смешнее песен "про якобы жизнь" по радио, и даже в сотни раз смешнее тех счастливых фильмов и фантазией, называемой "The end", которая пишется чут-ли не в каждом фильмы перед титрами. Конец . Самое что ни на есть глупое, ведь конца никогда не бывает. Однако ни капли не глупее Стайлза Стилински, который даже не представляет, насколько он влияет на общество, а не наоборот.
Однако самое что ни на есть глупое - лишь слова в его голове о сумасшествии. Свели ли его с ума эти пятнадцать книжек на столе, и еще сотни в уме? Свела ли его с ума неординарная, необычная, но уже сильно привычная жизнь. Жизнь, которую строит не он, а его окружение. Однако в окружение он принимал не столь близких, который принимают тебя лишь таким, какой ты есть - когда ты снова бьешь о головы "коллег"/"друзей" стеклянные стаканы, когда ты выпускаешь в них пару лишних пуль, они всегда тебя понимают. Окружение то, которое тебя меняет строиться на наизлейших врагах, которые и сводят тебя с ума.
Стайлз немного отодвинул себя руками от стола, сидя на передвижном стуле. Он медленно убрал руки, потерев глазницы. Когда тебя заставляют меняться настолько, насколько ты сможешь сойти с ума. "Однако это не повод не пить виски, Стилински".
The Pretty Reckles – Islands.
______________________________________________________________________________________________________________
Холодный ливень наполнил город едва-проходимой стеной, темнотой. Свет фонарей почти не было заметной, а выдыхать становилась практически больнее, когда кислорода становится так мало.
- Знаешь, я ведь совсем не собираюсь вставлять нож в твою грудную клетку. Не потому, что через пару лет на тебе останется лишь белый шрам. Мне просто хочется начать жить так, как случиться мне. Я, наверно, слишком устала подбирать слова.
И снова поцелуй, от которого становиться немного больнее, чем выдыхать. Холодные сильные пальцы сжимают тонкие ребра девушки, а от Стилински. который буквально вдавил ее в бетонную стену становилась немного теплее. Наверное, те самые ощущения дроби и томных стуков, а дальше - неизвестность. Пальцы проходят мимо ладоней, куда на горячую шею, а вдали кажется темное пламя. Кажется, что день разделен на прошлое и настоящее, пустые моменты, а дальше - неизвестное. Энергия всплывает по животу до груди, куда по переднему мнимому позвоночнику, который растягивается словно на сантиметры вверх. С каждым прикусом губ темноволосой с тем самым аконитовым привкусом, Стайлз ее воспринимает и, кажется, он начинает жить ей. Они снова сводят друг друга с ума, а в лицо все так же летят мокрые листовки; блекло мигает фонарь.
Когда ты применяешь свое оружие, всегда будь готов к непредвиденным последствиям, которые избежать не придется любым способом.
______________________________________________________________________________________________________________
Жизнь имеет высокие подвохи, низкие колориты и приторные моменты, которые совсем часто повторяются, несмотря на закономерности. Мы не всегда замечаем то, что оружие - лишь способ найти преграду для ряда событий, которые должны идти своим чередом, не сбиваясь и не преграждая судьбу. Мы стараемся влюбляться осторожно, не идти навстречу опасности, не подвергать жизнь риску. Мы стараемся любить аккуратно, не влюбляться и потом снова страдать. Мы страдаем потому, что знаем, что так должно быть. Мы жалуемся на то, что жизнь слишком скучна. Жалуемся, что нам скучно. а ведь на самом деле мы просто боимся совершать запреты, которые придумали те, кто ими одержим. Что слишком далеки, сводим друг друга с ума, а сами лишь подбираем нужные слова вместе нужно-стоящих . Мы делаем жизнь колоритной, а не жизнь нас.